постепенно. Обилие подводного ила скрывает подводные ямы — будьте внимательны, их глубина может доходить до нескольких десятков метров. Местность гористая, поэтому не удивляйтесь, увидев подводные скалы и обрывы — в последние заплывать запрещено, их глубина может доходить до двух километров. И самое важное — ни в коем случае не трогайте ничего подозрительного, потому что на дне Черного моря до сих пор находится множество неразорвавшихся со времен войны боеприпасов.

Повернувшись лицом к сотоварищам, снова показал «ок», к нам подплыл дядя Ваня, и мы вдоль покрытого пышными зарослями водорослей дна отправились подальше от берега — на глубину — любуясь обитателями подводного мира. Водичка и тишина вокруг наполняли душу покоем, создавая ощущение полной изоляции от проблемного окружающего мира. Мне в нем на самом деле очень нравится, но вот такие минуты тоже нужны — остановить бесконечную «прогрессорскую» гонку, отрешиться от проблем и мук не желающей смириться с моим заслуженным отдыхом совести и просто помедитировать, орудуя ногами и наблюдая выпускаемые соратниками пузырьки.

Хлопнув меня по плечу, Оля указала на стайку черноморских карасиков-ласкирей. Покивал, показал певице большой палец — вижу, оценил — чертыхнувшись про себя, поймал начавшую всплывать подружку за руку (сигнал изменения глубины же, а Оля девочка прилежная, запомнила), подплыл ближе ко дну и ткнул корзинкой — рапанов собирать — в зарывшегося в ил «морского кота» — в простонародье скат.

Потревоженная животина дернулась, подняв облако грязи и уплыла от нас подальше. Оля сложилась пополам, давя смех, и к нам подплыл инструктор, жестами попросив больше так не делать.

Проплыли еще немного и нашли те самые подводные скалы. Вот и рапаны — облепили скалу. Здоровенные! Мы принялись собирать их в корзинку. Обобрав верхушку, заплыли поглубже. А ты чего это со скалы в ил упал? Спрятаться хотел? Не выйдет — от Ткачева еще никто не уходит! Сунул моллюска в корзину, на всякий случай посветил фонариком — может еще одного найду? А это чего блестит? Протянув руку, зачерпнул ил, и в ладони оказалась тускло блестящая, лишившаяся узоров за годы «проживания» на морском дне тяжеленькая монета. Потому что почти идеальный золотой круг!

Привлек внимание соратников, они подплыли, и я показал находку. Оля тут же цапнула посмотреть, а инструктор вооружился пристегнутым к снаряге щупом и очень осторожно (вдруг там пожилая мина) потыкал в ил. Яма!

Вытряхнув из корзинки рапанов, я начал вычерпывать ил. Просачивается, падла, мне бы ковшик, но процесс идет. Осознав чем я занимаюсь, соратники присоединились. Через пару минут, освободив яму на полметра, мы узрели ужасно грязное нечто, в котором угадывалась голова в лавровом венке. Постучали щупом — металл! Вот это мне повезло!

Хлопнув по плечу завороженно глядящего на находку инструктора, я потыкал большим пальцем вверх. Он кивнул, и мы всплыли. Вытащив легочный автомат, я заорал подплывшему катеру:

— Срочно меня в администрацию к телефону!!!

Мужики втащили нас на катер, завели мотор, по пути мы ввели их в курс дела и показали монету. Прибыв на берег, сняли снаряжение и оставили инструкторов, попросив деточек к яме не пускать — это же археологический объект, туда лазить наобум нельзя, потому что каждый сантиметр «культурного слоя» должен быть тщательно задокументирован — и дядя Федя повез меня в администрацию. Дрожащими от азарта руками — все-таки нашел клад, причем без всякого послезнания, на чистой удаче! — набрал номер ректора Историко-археологического института Академии Наук СССР.

Глава 19

Подводные археологи прибыли на следующее утро, с целой кучей оборудования и всем потребными бумажками. Нашел бы монетку случайный «орленок», фиг бы такую активность развели, но «фактор Ткачева» сыграл свою роль. Уверен, деда Юра даже от текущей работы отвлекаться не стал когда ему доложили. «А? Сережка подводный клад нашел? Ну и хорошо, ну и славно — он все время что-то находит, не отвлекаемся, товарищи». Возглавлял прибывшую группу самый настоящий академик, к своим шестидесяти двум годам сумевший сохранить густые черные волосы и пышную бороду, остроту зрения (потому что очков нет) и прекрасную физическую форму. Пожимая этому годящемуся в геологи деду руку, виновато улыбнулся:

— Простите, Игорь Семенович, мы немного залезли — надо же было удостовериться, что это не единичная монетка.

— Знал бы ты, Сережа, с каким количеством просто вопиющих нарушений нам приходится сталкиваться, — с ответной улыбкой утешил он меня. — Так что не переживай — ты все сделал совершенно правильно.

Товарищ академик отмахнулся от робко предложившего сначала заселиться и перекусить с дороги директора — бедолага, конечно, уже по лицу читается «лучше бы этот Ткачев в „Артек“ поехал как нормальный номенклатурный ребенок» — и мы погрузились в набитый всяким разным кортеж. Выписанные на подработку водолазы участвовать не будут, квалификация не та — перенесли площадку подальше от места находки и продолжают развлекать ребят необычным досугом — но Черноморский флот вызвался поучаствовать, подогнав пяток патрульных катеров, чисто на всякий случай, вдруг агрессивный блок НАТО решит нам помешать?

Погрузились на катер и направились к «плавучей археологической базе», как ее окрестил Игорь Семенович, представлявшую собой прицепленную к буксиру небольшую баржу, заставленную аппаратурой и оснащенную кучей лебедок. Прокручивая монету между пальцев, академик с энтузиазмом поделился планами:

— Эту монету нужно везти в Москву, полевое оборудование не позволяет точно квалифицировать вашу находку. Однако, если ваши слова о голове в лавровом венке подтвердятся, я осмелюсь предположить, что находка относится к античным временам. Здесь, — он окинул рукой морские просторы. — Тысячелетиями плавали торговые и военные корабли, и одной только Истории ведомо, какие сюрпризы хранит в себе Черное море.

— Дух захватывает, — честно признался я.

— Я слышал, что тебе посчастливилось найти богатейшее месторождение золота? — с улыбкой спросил он.

— Засекречено, — развел я руками.

Игорь Семенович аккуратно положил монету в нагрудный карман рубахи, залез в портфель и предъявил мне должного уровня допуск.

— Нашел, — подтвердил я. — Просто дурачился, пальцем в карту ткнул — скучно было, почему бы в поход по Колыме не отправиться? — и вот, сказочно повезло. Теперь снова повезло.

— Удача в нашем деле важна, — не стал он осуждать. — Вернемся, я тебе подарок от наших вручу, за пробудившийся у Родины интерес к археологии.

— Это все Юрий Владимирович, — улыбнулся я. — У него, извините, внешность немного еврейская, вот и доказывает всеми силами приверженность родной истории.

Академик поржал, и мы перебрались на баржу.

— Что показал сонар? — обратился он к подбежавшему к нему мужику.

— Непонятно, Игорь Семенович, — расстроил тот нас. — Толи пять метров, толи тридцать пять — ил и скалы мешают.

— Значит будем нырять, — пожав плечами, решил академик.

* * *

Пока они с подручными надевали снарягу, я осматривал планшет с катушками и фонарем:

— А это вам для записей?

— Для них, — подтвердил Игорь Семенович. — Карандашом пишем.

Записываем во внутренний блокнот бумагу из карбоната кальция и полиэтилена низкого давления. Тайваньцы смогли в 90-х, неужели не смогут Советские ученые в 70-х? Не то чтобы прямо необходимость, но патенты лишними не бывают.

— А это камера для подводных съемок? — продолжил я утолять любопытство.

— Nikonos-1, японская, — подтвердил академик. — Пять штук выписали, вот, выдали под честное слово не сломать.

Вот это хай-тек! Надо будет и свои, аналоговнетные заказать разработать.

— А это — кинокамера?

— «Экран», — подтвердил Игорь Семенович. — В боксе для подводной съемки «Дельфин».

Мы-то тоже не лаптем щи хлебаем! Выпишу себе такую штуку в совхоз.

Товарищи погрузились, мне выдали чаю из термоса, и мы с дядей Ваней уселись на скамейку у борта, чтобы никому не мешать. Настроение — отличное, и не только из-за находки: с утра пришла радиограмма от деда Паши: «Уборка прошла штатно. В. вернется домой как планировалось, в чине капитана». Приморила вражину Вилочка, получила заслуженное повышение — это ли не повод для радости? Потом у нее подробности выпытаю, интересно же.

Вынув из кармана шорт блокнот, набросал концепцию научно-популярной передачи про исследования подводного мира типа как у Кусто. Если у нас все потребное оборудование есть, почему бы и нет? Первый сезон — моря и океаны около СССР, второй сезон — Азия, с япошками и корейцами договорюсь, а с Китаем и Индией договорятся без меня. Дальше — понятно, все остальное. Самого месье Кусто пригласим «приглашенной знаменитостью» в третий сезон, когда до Европы доберемся.

Пока я здесь, в Москве Борис Николаевич с приданными специалистами активно выстраивают инфраструктуру для нового телеканала — закупается оборудование, согласовываются